Блеск и нищета

8 марта 1857 года в Нью-Йорке собрались на манифестацию работницы швейных и обувных фабрик. Они требовали 10-часовой рабочий день, светлые и сухие рабочие помещения, равную с мужчинами заработную плату и представления им избирательного права.

В 1910 году на Международной конференции женщин социалисток в Копенгагене Клара Цеткин выступила с предложением о праздновании Международного женского дня 8 марта, которое прозвучало, как призыв ко всем женщинам мира включиться в борьбу за равноправие.

В России впервые Международный женский день отмечался в 1913 году в Петербурге. В прошении на имя градоначальника было заявлено об организации «…научного утра по женскому вопросу».

В 1917 году женщины России вышли на улицы в последнее воскресенье февраля с лозунгами «Хлеба и мира». Через 4 дня император Николай II отрекся от престола, и временное правительство гарантировало женщинам избирательное право. Этот день выпал на 8 марта по григорианскому календарю. (http://www.prazdnuem.ru)

Уж сколько их упало в эту бездну — дней, предшествующих восьмому марта. Например, я училась в пятом или шестом классе, была пионеркой, причем еще и ассистентом знаменосца, таких пионеров любили собирать в разных местах и проводить среди них торжественные мероприятия, приуроченные к памятным датам. Считать ли восьмое марта памятной датой – это большой вопрос, как недавно сказал мой сын, получивший взамен отсутствующих носовых платочков куски туалетной бумаги одинаковой длины. Это большой вопрос, — сказал сын, — рассматривать ли такую подмену понятий положительно или отрицательно, ведь одноразовые платочки большей площади, зато эта туалетная бумага трехслойная и пахнет клубникой. Бумага и вправду пахла клубникой, такой вот блеск и нищета куртизанок. Про куртизанок сын еще не очень в курсе, я надеюсь.

Так вот, в пятом или шестом моем классе нас прекрасно перед восьмомартом собрали, в какой-то посторонней школ района, сейчас вспоминаю – наверное, это была 144-я школа на проспекте Масленникова. Она и сейчас носит этот гордый номер, а почему бы нет. Побывали на торжественном мероприятии, получили блеклые дипломы с золотым профилем Ленина, пошли домой, вовсю солнце, таяние снегов, три девочки, примерно столько же мальчиков; один мальчик сказал: у меня есть пять рублей юбилейными рублями, пойдемте, съедим мороженого, и все охотно пошли.

Маленький как бы кафетерий примыкал к молочному магазину, мы звякали железными ложками по железным же креманкам, стояли вокруг шатких столиков, я сняла вязаную шапку, коричневую и с двумя кисточками, много смеялась; подошла маленькая девочка, по виду дошкольница. Она сказала радостно: «Ой, Мальвина!», — полгода назад я занималась в драмкружке и исполняла в странной пьесе роль Мальвины, еще были роли елки, жука-короеда, древогрыза, Буратино и деда Мороза. Спектакль прошел без особого успеха в детском отделении городской больницы. Руководительницу кружка звали Муза Борисовна, удивительная дама лет шестидесяти, это я сейчас думаю, тогда была уверена, что — девяносто. Подозреваю, пьесу она сочинила сама, Мальвина имела реплику: «Милостивый Боже!», Муза Борисовна частенько произносила эти слова. Странная пьеса, и вот эта девочка в кафетерии, маленькая: «Я тебя узнала по волшебным волосам, они горят золотом».

Ни тогда, ни сейчас, ни в любой другой момент мои простые и темно-русые волосы не горели золотом, но девочка была убедительна, я гордо встряхнула кудрями и приготовилась почивать на лаврах, но это не удалось, потому что девочка все так же смотрела пристально, а потом спросила: «А скажи, как это – быть женщиной?». Иногда рассказываешь что-то, реальный случай, пусть двадцатилетней давности, и сам себе хочешь сказать: да ладно! что за бред! дошкольница спрашивает пионерку в кафетерии при молочном магазине, каково это – быть женщиной! Тем не менее, и я не знала, что ответить. Притворилась дико заинтересованной в мороженом, заскребла ложкой по железному дну с удвоенной силой.

Сейчас бы я с удовольствием поговорила на заданную тему. У меня есть, пожалуй, ответ. Хорошо быть женщиной.

Можно многое себе позволять: красить лицо безнаказанно, носить чулки со швом, выщипывать брови у мастеров бровного дела, вставлять в пупок серьги, плохо знать физику и совсем не знать о геополитике. Просто даже слова такого можно не слышать, и с чистой совестью читать новеллы Цвейга или «Трех товарищей», в финале — обязательно рыдать. Можно рыдать и просто так. Вообще — просто так. Выйти на улицу, сесть в первом попавшемся баре у стойки, и — рыдать. Недолго, потому что неудобно потом уже рыдать в круге всеобщего доброго внимания и коктейлей с ликером «бейлиз». Считается, что он подходит женщинам, пусть. Но можно не ограничиваться смешным и молочным «бейлизом», а элегантно выпивать виски со льдом, покачивая ногой. Можно курить тонкую сигарету, можно — обычную, а можно не курить. Можно ругаться, используя ненормативную лексику, только надо предварительно потренироваться, чтобы красиво. Можно изобретательно врать. Сочинять о себя всякое. Другую жизнь. Можно делать все, главное — красиво.

Не работать можно. Быть иждивенцем. Тунеядцем. Петь на улице, плясать там же, давать самодеятельные спектакли одной актрисы, жить подаяниями. Можно остричься наголо и говорить, что волосы пущены в Ганг, священную реку.

Можно влюбиться в какого-нибудь странного уродца и посвятить ему жизнь. Ну, или некоторую ее часть. Писать ему стихи, песни, пьесы, семейные саги. Пошить ему рубаху, в тяжелом случае — еще и отделать мережкой рукава. Связать ему свитер с ромбами в узоре. Мыть ему ноги. Пить ему воду. Сварить сборную солянку из трех сортов мяса. Виртуозно поцеловать его на прощанье. Понять, что не нужна ему ни в каком качестве. Страдать. Страдать. Покончить с собой, страдающей.

Возродиться в новом качестве. Выкрасить отросшие после Ганга, священной реки, волосы в красный. Выкрасить растекшиеся от длительного плача губы в черный. Созвать подруг, жаловаться им на уродца. Повторять: он разбил мое сердце. Обняться, смешать кудри, греться в дыхании, прижаться наконец щекой к другой щеке — тоже гладкой.

Сказать: хорошо быть женщиной. Увидеть, как соглашаются с этим твои подруги. Вспомнить про маленькую девочку, ту самую, из кафетерия, вспомнить школьную атмосферу предпраздника, золотой профиль Ленина, вкус мороженого из железной креманки, понять, что ты ничего этого и не забывала.